Торговые павильоны были выстроены возле многих станций метро, были чисты, имели современный вид и были удобны жителям пешей доступностью и широкой номенклатурой товаров. Но началось не с "ларьков" (Пирамида на Тверской - нечто большее, чем ларек, и органично вписывалась в стиль здания Известий, прозрачно намекая на луврский Париж продававшейся там косметикой и бистро) - началось все с гаражей, находившихся на территориях, принадлежащих жителям периферийных районов города. Там и сейчас ничего не стоит, а образовавшиеся на месте снесенной, и стоявшей там по закону, собственности, пустыри представляют собой в куда меньшей степени общественное пространство, чем когда на нем были признаки общества. Снос гаражей был символическим "пробным камнем", и оказалось, что среднему московскому жителю очень многое до фонаря. Вот уж, действительно, работает советское "не мое". Но и не это главное: Москва - зеленейший мегаполис мира, только вот благоустройство зеленых "медвежьих углов" города началось как раз при Лужкове, а не при Собянине (как бы к обоим ни относиться).
В московском правительстве есть те, кто склонен действовать, не спрашивая. Им потворствуют те, кто есть в федеральном правительстве. На 2018 год намечено дальнейшее сворачивание прав жителей города, не говоря про остальную страну, вменяемая часть которой мечтает о Москве (либо о загранице - начиная с раннегорбачевской "перестройки"), и вообще не считается за людей нынешней федеральной властью. Это не соответствующая своему этимологическому значению "реновация" и законодательное право вооруженной свиты изымать любую приглянувшуюся землю.
Кстати, Париж - центр экономической жизни страны Первого Мира (при всех его арабах), то есть там производятся торгуемые блага. Более того, Осман его менял в глобальную эпоху роста, а сегодня - глобальная эпоха спада, и степень сегодняшней встроенности Москвы (с учетом санкций) в остальной мир не в пример меньше встроенности в него Парижа в эпоху барона Османа. Очень многие считают, что после Османа вторым, кто изуродовал галльский город, был Корбюзье. Но когда после его смерти власти решили снести виллу Савой в Пуассе под Парижем, очень многие высказались против, поскольку она стала представлять оригинальный памятник архитектурной истории. И стоит себе до сих пор... на отшибе (чуть было на сказал "как церковь Покрова на Нерли"). В уподобляемой Европе по принципу "мы тоже так хотим" Москве есть остаточные от "славных лет" деньги, но нет экономики - опять же, как в остальной стране. Экономика - это когда создается новая инфраструктура на новом месте, а не на месте перемолотой старой. Старая, исчерпавшая свое за столетия, городская среда (там, где эти вещи планируются) отдается природе (догадайтесь с трех раз, в какой именно стране это планируется). Разумеется, все эти вещи рассматриваются в контексте проблем расселения всей страны, кои есть макроэкономические проблемы. Это, кстати, буквально григорьевский подход. Рассматривает ли Латынина собянинские китчевые "художества" в таком ключе, или ограничивается тем самым (вполне себе совковым) "как у них" - судить читателю.
Юлия Латынина - журналист, а Вячеслав Глазычев - историк архитектуры, специалист по урбанистике и дизайну городской среды. В вопросах того, как развивать город, чтобы сочетать старое с новым, он горазд куда более всех, комментящих статью Латыниной, включая саму г-жу Латынину. Увы, этот человек почил в бозе несколько лет назад. А Джей Форрестер почил в бозе еще раньше. Такого уровня и весомости фигур, увы, больше нет. В вопросах градостроительства в России лидерами мнения остались журналисты (пусть и неплохие), равно как в вопросах государственного управления - спортсмены. Дело в том, что доверие чьему-то мнению имеет разные основания, а убедительность аргументов обратно пропорциональна степени образованности их адресата и прямо пропорциональна степени совпадения ценностей его и автора. Очень важно, еще раз, понимать, что любой "прореновационный" текст всегда вписан в контекст ходьбы по широкому пешеходному проспекту надежды, ведущему в тупик. Ни Латынина, ни многие другие, когда говорят о чем-то масштабном, не сравнивают этот масштаб с большим: процессов страны и мира, и совершенно не говорят о неторгуемых благах. Но сравнивают XXI-й век с XIX-м или Москву с каким-нибудь Дубаем.
Добавить комментарий