– Вот потому, что вы думаете, что не думаете,
и говорите то, что не думаете, так и живете.
И вообще, весь этот горький катаклизм, который я здесь наблюдаю...
– Дядя Вова, Скрипач не нужен!
Сами знаете откуда ;)
А вот интересно, наука об обществе в России существует в реальности или на самом деле? Очевидно, второе, будучи как раз-таки распределенной по разным think tank вроде Ховринской группы или НИЦ "Неокономика" (есть, кстати, и некоторые другие, но не суть). Эта общественная наука также бытует по принципу распределенных цехов средневекового типа, являясь осколком былого величия - подобно тольяттинским гаражникам. Только это уже ответ Григорьева на гаражную тему Кордонского. Распределенные консалтинговые цеха постсоветской общественной науки, стремящейся из своего неторгуемого статуса стать в торгуемом. И в этом - еще одна интрига текущего момента, связанного с распределенностью.
Менее очевидно, в реальности или на самом деле существует Кордонский со своей группой. Ведь он стремится быть между, обращаясь к "на самом деле", и уже заведомо открыт вопрос о том, для кого этот его разговор является реальностью (об этом-то он и вопиет в конце статьи). Лейтмотив "в реальности" и "на самом деле" полностью укладывается в различие строгой и слабой версий гипотезы лингвистической относительности Сепира-Уорфа, а потому здесь сразу оказывается более приемлемой слабая версия: перевод возможен, вопрос в институте посредника всех уровней. Но вот главный вопрос: этот институт уже существует? Вряд ли, иначе не было бы драматизма, да и статья выглядела бы иначе. Если следовать логике статьи, то люди сами себе посредники, а потому сразу же напрашивается аналогия о невидимой руке всеобщего метода саморегуляции. Как бы то ни было, в нарративе Кордонского появилось что-то новенькое; это радует и объясняет, что драматические шоки наблюдаемой реальности позволяют ему говорить нечто новое. Похоже, он боится навредить, стоя у постели неведомой формы жизни, осторожно наблюдая и не шибко экспериментируя с гипотезами как раз-таки из-за собственного статуса посредника: вдруг "большой брат" послушает да и сделает что-то "в реальности", криво поняв. Уточнение про "рынок госадминистрирования" вроде бы намекает на то, что автор статьи в курсе, чем занимаются на подобной его, только экономической, "кухне". Но сегодняшний его тезис - "отвалите нахрен, не то все посыпется!". И здесь - еще одно существенное обстоятельство, гораздое быть предметом полемики.
Соприсутствие "в реальности" и "на самом деле" как массовый регулятор жизненных стратегий отдельных личностей в России, если уж исходить из предпосылки о его существовании, также задает особый формат российской "всамделишной" медийности, аналогом чего является скорее не терминологически мало корректная "гражданская журналистика", но "user generated branding", который специфичен как раз в том, что такая расщепленность, может быть, и является существенным диалектическим противоречием, обуславливающим эволюцию нашего общества. (Но это, еще раз, если признавать справедливость предпосылки Кордонского.)
Собственно распределенность как способ бегства от государства не есть примета одной лишь России. Действительно, поскольку все страны раЗные, в не раВные, российская специфика сохраняется. Распределенность жизни и "совокупность" жилья имеют свою специфику и для США, и для Европы. И то, что можно говорить о некой российской специфике, также есть обнадеживающее обстоятельство. Ведь эта самая распределенность есть условие спроса, устойчивость которого обусловлена устойчивостью образа жизни, предполагающего мобильность как важный фактор именно что широких гражданских (то есть пронизывающих общество вертикально) прав и свобод. И, в конечном счете, это есть предмет спроса на мобильность, ее приватность, а также средства, способы и сервисы ее обеспечения. Ранее мной было введено различие фланирующей (в талебовом смысле) и организованной, или регулярной, мобильности (или миграционности). Так вот, с учетом этого материала можно сказать, что регулярная будет таковой в смысле Кордонского. И она же (при благоприятных, разумеется, обстоятельствах) способна стать форматом демпфирования процессов освоения пространства страны.
Еще одним моментом полемики является обстоятельство, которое лично я уже устал повторять: квартира, дача и машина (сарай, гараж и погреб не в счет, они - производное) - это villa rustica, villa urbana и конь, восходящие не то, что к Древнему Риму - к пирамидам Египта. Регулярная миграция - это не российское изобретение, тем более изобретение "испомещенных дворян". Утверждать такое - все равно, что утверждать, что деление науки на вузовскую и академическую произошло во времена Хрущева. Как же! Это деление тянется с XV века минимум. Продуктивный вопрос в этой связи будет касаться новых эволюционных форм фланирующей (или "полуфланирующей", нечеткой) миграционности и развития соответствующих технологий. Следует понимать, что эти технологии мобильности в России развивались лишь во времена политэкономических "оттепелей" - например, в 1960-х годах, но приходят к нам "из-за бугра": что dwelling machines, что prefabs, что tiny housing, что sharing consumption, что DoItYouself (DIY) как формат потребления (а не как "образовательный формат", о чем "в реальности" нам сообщает "Точка Кипения" АСИ). Для понимания ветвистости и комплексности темы всем интересующимся рекомендую книгу С.Б. Поморова "Второе жилище горожан или дом на природе. Урбоэкологические аспекты эволюции городского жилища" под рецензией профессоров МАРХИ (Изд-во НГАХА, Новосибирск, 2004).
И самое примечательное, что в России они также устойчиво появляются сами по себе (а значит, и формируют спрос на себя), но корректные самоназвания приобретают с существенным запозданием: действительно, современная русская литература рефлексирует их либо в художественном формате постмодернистской пелевинской дичи, не воспринимаемой сторонниками "высокого штиля" и "строгой классики", либо в более научном формате все тех же едва выживающих российских think tank, находящихся внутри процесса, а потому естественным образом не сразу схватывающих "лес" в его виде "со стороны".
Но дело не только в том, что формы “совокупного жилища“ существовали издавна, а в том, что мир переходит к новым форматам “комфортной мобильности“ и, судя по всему, к одноранговым и многослойным форматам существования. И вот в плане этих форм и форматов у России есть некоторый шанс произвести оригинальный торгуемый товар, конкурентоспособность которого (кластерная, конечно - в неокономическом смысле) заведомо обусловлена его давней латентной социальной практикой (вне левиафановых державных рефлексий и ослюнявниваний оной). И при этом такого рода спрос в остальном мире имеется. Обращаю внимание тех, кто в курсе, что это касается не только гипотезы "трехмиллионников", но и тех вещей, что пока еще слабо артикулированы как в этом комментарии, так и в статье-вопле отца Симона - апостола "живой социологии". ИМХО здесь есть что развивать.
Добавить комментарий