Авторская структура медийного сообщения. Методологические пояснения

Авторство трансляций - одно из ключевых понятий герменевтики СМИ, которая неизбежно оказывается методологической основой исследования продуктов "медиа индустрии", какими бы массово ориентированными, серийными и потоковыми они ни были, и которая в наибольшей степени среди всех своих направлений есть прикладное знание, каковым, по мнению столпа этой науки Х.Г.Гадамера, она изначально и была - практическим, прикладным искусством. Корректность понимания медиатекстов (трансляций) определяется именно пониманием их специфики - того, что от них следует ожидать и получать ценного, а также - того, в каком пространстве вещей и сущностей они присутствуют.  Именно это пространство свидетельствует о том, что понимание смысла этих текстов никак не может ограничиться одними их рамками, и никоим образом не сводится ни к филологическому, ни к логическому анализу их структуры (хотя таковые, в определенной мере, здесь присутствуют). За эти же рамки выходит и авторство трансляций, формируемое интересами различных общественных групп и их представителями, о чем идет речь в представленном ниже вложении.

В совместной работе "Герменевтический аспект языка СМИ" Артамоновой Ю.Д. и Кузнецова В.Г. (прекрасные люди и специалисты, у которых мне довелось учиться), опубликованной в сборнике "Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования" (Отв.ред.: д.ф.н. проф. Володина М.Н. Учебное пособие, М.: Изд-во МГУ, 2003, ссылка здесь: http://evartist.narod.ru/text12/01.htm), где-то за год до того, как вышел мой материал, ставший обобщением данных одного прикладного исследования, авторы пишут: "традиционная модель текста, на которой базируется герменевтика, предполагает, прежде всего, существование границ текста и его смысловую завершенность (и даже совершенность). Кроме того, текст для герменевтики существует в традиции – а следовательно, механизмы его освоения в культуре не являются произвольными. Текст же СМИ вовсе не предполагает эти моменты обязательными. Во-первых, он обладает адресатом, но не обязательно обладает смысловой совершенностью – хотя бы потому, что исходно является именно звеном в передаче информации. Т.е. речь идет не о тексте, а о гипертексте, или интертексте, в котором данный конкретный текст является лишь фразой. Гипертекст, или интертекст – это постоянная и бесконечная ссылка друг на друга и бесконечное цитирование; здесь нет базовых текстов, исходя из освоения которых шло бы развитие; здесь трудно указать исходные или направляющие моменты восприятия текста".

Возможно, с тех пор что-то изменилось в представлении моих учителей о рассматриваемом предмете, однако здесь я располагаю только их текстом за 2003 год, и буду в своей полемике исходить из него.

Отмеченное в цитате верно лишь отчасти. Дело в том, что смысловым началом медиа текста, определяющим его конечность, всегда, так или иначе, выступает информационный повод, относительно которого данный текст выступает в качестве информационного события (которое, в свою очередь, также является частью мира реальных событий и, потенциально - информационным поводом). Однако это еще не означает ни моментальную организацию гипертекста, ни бесконечного цитирования. Почти всегда по каждой освещаемой теме, при достаточно кропотливом изучении вопроса, можно установить набор начальных сообщений, задающий волны информационного эха по ней, а также выявить на основе представленных в трансляциях интенциональных составляющих, кто является бенефициаром распространения информации и какие цели это распространение преследует.

В начале работы авторы говорят о превращении произведения в текст. Но дело в том, что у трансляции есть еще одно свойство: это в большей степени именно продукт, способный выступать в качестве товара, нежели чистое произведение, к тому же продукт есть произведение в некотором отношении определенное и законченное (тогда как не все, например, художественные произведения могут быть таковыми). То есть это некоторая культурная реалия, имеющая экономическое измерение, а потому задачу герменевтики СМИ вполне корректно было бы трактовать именно как превращение в подлежащий интерпретации текст именно продукт, специфическим смыслом которого является его воздействие на целевую группу (пусть бы она и состояла из одного человека), нежели как произведение, смысл которого может заключаться в его совершенно нетоварной самоценности - например, в бытии средством коммуникации автора с самим собой (пример тому - мои рисунки, представленные в разделе "галерея": их значение именно таково и, кстати, если кто-то начнет по ним читать меня, то наверняка заметит не меньшую "бесконечность цитирования", нежели ту, о которой говорят авторы приведенной работы). А "товарно-продуктовый" статус накладывает довольно жесткие ограничения на "дурные бесконечности": никакие "бесконечные" и "случайные" цитаты в "классических" системах вещания не предполагаются, ибо они есть средства влияния, потеря контроля над которыми равносильна потере оружия.

При этом стоит отметить, что рассмотренная в работе "ризоматичность" медиатекстов, безусловно, имеет место, но там, где осуществляет конвергенция средств трех направлений: вещания (СМИ), межличностной коммуникации (СМК) и медиаисследований. Такая конвергенция составляет сущностное условие появления феномена (и рынка) new media, а появляется она не иначе, чем в ходе развития, во-первых, электронных, и во-вторых, транспортно-сетевых, форматов. И вот именно в этих медиасредах обнаруживают себя специфические "игры свободы", в которых вещательное начало специфически взаимодействует с межличностно-коммуникативным, и где появляются совершенно особые практики власти, неведомые "классическим" СМИ.

Цитирую дальше: "Смысловая совершенность текста традиционной герменевтики предполагала наличие «источника» текста – автора. Для герменевтики XX века исследование души автора не является центральным (во главу угла ставится причастность общему смыслу, на основе которого и возможен диалог автора и интерпретатора), оно могло быть специальной исследовательской задачей. Однако эта герменевтика вовсе не отказывается от идеи автора – предпосылка смысловой завершенности текста предполагает именно исходную индивидуальную причастность смыслам, «самодвижение» этих смыслов в душе конкретного человека. Текст же СМИ нередко является текстом команды, а не отдельного человека, даже если под ним стоит имя автора. Уже такие простые факторы, как регулярность и свежесть информации, ставят под вопрос индивидуальное творчество.

Итак, коллективный автор и коллективный реципиент информации – новые аспекты текста СМИ для герменевтики. Обратим здесь внимание на то, что речь идет не просто о том, что субъект творчества, равно как и субъект восприятия информации, стал коллективным. Когда традиционная герменевтика ведет разговор о коллективном субъекте, она исходит из допущения, что, несмотря на различие интерпретация, можно говорить об общем для всех смысловом ядре (значении), которое можно выделить в каждой отдельной интерпретации. А каждая отдельная интерпретация является вариацией этого отдельного значения (смыслом). Теперь же происходит размывание традиции в широком смысле слова, т.е. нельзя исходить из допущения «образцовых текстов» и общей логики образования, которая обеспечивала бы общность механизмов восприятия текстов. Сама идея «общего смысла» этого коллективного субъекта стала проблематичной. «Совпадение» в смыслах – желаемое, но отнюдь не само собой разумеющееся состояние коллективного субъекта СМИ".

Нельзя не согласиться с тем, что здесь имеется в виду некая множественность, или коллективность авторства без "общего смысла". Однако вполне себе существуют авторы публикаций со своей авторской позицией по рассматриваемым в текесте вопросам, несмотря на какой бы то ни было динамизм внешних событий или регулярность выхода материалов (так, идеи могут повторяться от материала к материалу, а повторение - мать внушения, во всяком случае, для СМИ). Кроме того, на мой взгляд, корректнее было бы говорить именно о комплексности, а не о коллективности, авторства трансляции: так, общность "смыслового ядра" журналиста "Эха Москвы" и менеджера "Газпром-Медиа" может быть налицо, но также налицо и то, что не только никакой "коллектив" они не образуют, но и находятся в разных статусах: первый - условный поставщик медиапродукта, тогда как второй - его специфический потребитель. Также нельзя согласиться с тезисом о размывании "образцовых текстов", исключающих общность механизмов их восприятия: скорее, такие механизмы являются предметом разработки и портирования в сознание целевых аудиторий (потребительской среды) на основе их тщательного анализа и оперативной реакции на их состояния, причем чем быстрее и оперативнее произведен такой анализ и дана реакция, тем лучше (потому такое большое значение имеет автоматизация медиа исследований). Для new media объектом такого исследования оказывается user generated content (UGC), одновременно являющийся прекрасным полем информационных вбросов "от имени народа". Что до "совпадения в смыслах", то прекрасный пример их высокой значимости для масс-медиа являют собой те же промышленные конфликты (см. раздел "Аналитические обзоры и отчеты"): не посвященному или не заинтересованному в теме человеку понять что-либо по одной публикации (и даже иногда двум-трем) будет невозможно: эти "массовые" материалы часто рассчитаны на вполне определенные целевые группы читателей, а иной раз - на вполне конкретных лиц. К тому же, цитируемые в тексте публикации лица также составляют часть общего авторства текста и, очевидно, не обязательно составляют ни с автором публикации, ни с группой влияния на источник СМИ (или его владельцем) единого коллектива.

Авторы отмечают: "...Герменевтический инструментарий, таким образом, нуждается в серьезной модификации. Если центр тяжести переносится на поиск «резонансных» точек, точек «совпадения» в смысле и они произвольны (ведь в пространстве коммуникации допускать идею общих всем смыслов и сходных механизмов их обработки у нас нет оснований), то можно как-либо описывать пространство общения (коммуникации), где это совпадение возможно...". После чего дается несколько вариантов понимания герменевтического круга. На мой взгляд, большинство результативных решений герменевтики СМИ может быть реализовано во второй и третьей из четырех представлений герменевтического круга:

"Существует несколько типов такой техники. Первое понимание герменевтического круга: конкретный текст – целое, его структурные элементы – части. Второе понимание герменевтического круга: конкретный текст – часть, корпус текстов автора – целое (особо важен для литературоведческих комментариев и сравнительного политического анализа). Третье понимание герменевтического круга: конкретный текст – часть, социально-политическая группа, партия, движение и пр. – целое. Четвертое понимание герменевтического круга: конкретный текст – часть; две разновидности целого: а) социокультурный контекст автора, б) социокультурный контекст реципиента".

Фактически, предлагаемый ниже во вложении мой короткий текст (а также некоторые другие, представленные на этом сайте) представляет собой подход согласно второй и третьей концепции круга понимания, поскольку они, на мой взгляд, в наибольшей степени соответствуют моему представлению об универсуме масс-медиа; кроме того, можно было бы выдельть еще одну концепцию, согласно которой группы корпусов/серии текстов выступают в качестве части целостной информационной кампании, проводимой в интересах определенных групп влияния, поскольку у одной и той же группы может быть несколько сфер интересов, взаимоувязанных в целостную стратегию (и, более того, квантируемую на отдельные тексты и речевые позиции как раз с целью сокрытия ее содержания по старому принципу "разделяй и властвуй", спетому на новый лад). К сожалению, предоставляя эти концепции, авторы не рассматривают тексты СМИ дифференцированно (возможно, обусловлено это лишь малым объемом их статьи) и, похоже, отказывают им в праве на статус источника ценных сведений. Однако исследование открытых источников информации и понимание их содержимого - занятие давно известное, требующее серьезных навыков и знаний, и чему же, как не особо выстроенной герменевтике, быть его методологической основой?!